Некоторые фрагменты...работ Кеннана не нуждаются даже в комментариях – настолько очевидны аллюзии его выводов 75-летней давности с сегодняшним периодом

Некоторые фрагменты... работ Кеннана не нуждаются даже в комментариях – настолько очевидны аллюзии его выводов 75-летней давности с сегодняшним периодом

https://www.gazeta.ru/comments/column/kolesnikov/13479950.shtml

Некоторые фрагменты телеграммы и работ Кеннана не нуждаются даже в комментариях – настолько очевидны аллюзии его выводов 75-летней давности с сегодняшним периодом, который не имеет даже названия, хотя иногда проходит под вывеской «холодная война 2.0». Достоинство анализа Кеннана в том, что он (как, кстати, и Исайя Берлин) в своих последующих статьях и трудах рассматривал политику России не в сиюминутном контексте, а на фоне длинной истории. И в этой истории деспотизм и недоверие к внешнему миру представали нормой, а не отклонением от нормы.

Истоки и смысл русского государственного изоляционизма безжалостно суммированы в этом часто цитируемом фрагменте: «В основе невротического восприятия Кремлем мировых событий лежит традиционное и инстинктивное русское чувство неуверенности в собственной безопасности. Первоначально это была неуверенность мирного, земледельческого народа, пытающегося выжить на открытых равнинных пространствах в непосредственной близости от воинственных кочевых племен. На это, по мере того как Россия вступала в контакт с экономически передовым Западом, стал накладываться страх перед более компетентными, более могущественными, более высокоорганизованными сообществами. Такой вид неуверенности в собственной безопасности скорее характерен не для русского народа, а для русских властей; ибо последние не могли не ощущать, что их правление относительно архаично по форме, хрупко и искусственно в своем психологическом обосновании и не способно выдержать сравнение или сопоставление с политическими системами западных стран. По этой причине они всегда боялись иностранного проникновения, опасались прямого контакта западного мира с их собственным, опасались последствий того, что русские узнают правду о внешнем мире, а иностранцы узнают все об их внутренней жизни. И они привыкли искать безопасность не в союзе или взаимных компромиссах с соперничающей державой, а в терпеливой, но смертельной борьбе на полное ее уничтожение».

Можно, конечно, не распространять эти размышления на сегодняшний день, но выводы Кеннана о привычке властей изобретать внешнего врага, чтобы оправдать проблемы во внутреннем управлении, работают с буквальной точностью не годами и десятилетиями, а столетиями.

Не нуждается в комментариях и такой вывод Кеннана: «Недоверие русских к объективной правде – а точнее, отсутствие веры в ее существование – приводит к тому, что они расценивают представленные факты как орудие для поддержания той или иной тайной цели». «Никакая оппозиция (советским лидерам. – А.К.) не может быть официально признана или оправдана. Такая оппозиция может, в теории, проистекать только из враждебных и неисправимых сил умирающего капитализма», – добавит мистер «X» в своей статье 1947 года. Замените «капитализм» на нынешнее суррогатное слово «либерализм» и получите оценку сегодняшнего дня.
Пожалуй, только внутренняя самоцензура не позволит увидеть прямых аналогий с механикой авторитарного правления во все времена, предъявленной в «длинной телеграмме»: «В этой [коммунистической] догме, изначально покоящейся на альтруизме цели, они находят оправдание своему инстинктивному страху перед внешним миром, диктатуре, без которой не знают, как управлять, жестокостям, от которых не осмеливаются воздержаться, жертвам, которых вынуждены требовать».

Американский истеблишмент 1946 года был впечатлен телеграммой, ее текст ходил по рукам из ведомства в ведомство. Репутация Кеннана была создана. В мае 1952 года, в самое темное время позднего сталинизма, он прибудет в Москву уже в качестве посла США и окажется в абсолютной изоляции на фоне нулевых, точнее, враждебных отношений СССР и Соединенных Штатов.

В конце сентября 1952 года по дороге в Лондон на совещание глав американских дипломатических миссий посол Джордж Кеннан сделал остановку в Западном Берлине, где поговорил с репортерами. Он думал, что отвечает на вопросы не для записи. Но на следующий день в «Нью-Йорк Таймс» появилась заметка с цитатой из Кеннана: посол сравнивал свои ощущения от «ледяной атмосферы изоляции» в Москве с тем временем, когда в день объявления войны между США и Германией он, служащий дипмиссии в Берлине, был интернирован на шесть месяцев гитлеровскими властями.

А тогда, в 1952 году, автор «длинной телеграммы» и доктрины сдерживания был объявлен советскими властями персоной нон грата. Соответствующую ноту, содержавшую обвинение посла «в нарушении норм международного права», американскому поверенному в делах вручал Андрей Януарьевич Вышинский. История в личной биографии Кеннана достаточно поиграла символами…

А «длинная телеграмма» из 1946 года осталась этой самой истории. Как вечно актуальный анализ. И предупреждение. Только вот кому?