Сырье для удобрения российских полей добывают в Заполярье. Множество изуродованных гор Мурманской области немые свидетели этому. Взрывать и дробить мистические своей суровой красотой Хибины начали еще в советское время, когда построили комбинаты треста "Апатит" и города – Кировск и Апатиты. Затем частные компании и государство соревновались в усугубление экологической катастрофы и понижение заработной платы рабочим. Корреспондент "Каспаров.Ru" побеседовал с сотрудником горно-перерабатывающего предприятия: о смерти в забоях, иногороднем начальстве и мечте о далекой вахте.

Как добывают удобрения

У нас нет шахтеров – мы горняки. Специфика угольной добычи в том – же Донбассе и в горно-перерабатывающей индустрии Мурманской области разная. Жутких подземных шахт, уходящих под землю на километр и ниже, как на угольных месторождениях Донецкого бассейна, в Хибинах нет. Часть пород у нас разрабатывают открытым способом в карьерах, а штольни в горах, откуда из забоев поступает апатитовая руда, проделываются (проходятся) не очень глубоко.
Моя работа в "проходке" – я машинист на ПДМ (Погрузочно-доставочная машина). Как объяснить проще – я занимаюсь породоуборочной работой: из забоя, где разрабатывают апатитовые пласты, вывожу дробленый камень. Специализация достаточно спокойная – сидишь себе в кабине и управляешь процессом. Смена длится 7 часов – это из-за того, что я нахожусь на вредном производстве. Машина – импортная, окна закрыты герметично, не так как в советских ПДМах, где приходилось не снимать респиратор, и пыль я не глотаю. Чрезвычайное происшествие как в забое, где камни периодически валятся на людей, мне не грозит – хотя кабину пару раз осыпало. Но если бы ты знал, как за годы работы меня бесит эта рутина!
В угольных шахтах всегда творятся жесткие дела – шахтеры на Донбассе гибли десятками: их засыпало, они горели в пожарах – угольная пыль так полыхает... С апатитовой рудой в Хибинах иметь дело не сложно – породы у нас твердые, вулканического происхождения. Но некоторые горняки находят свою раннюю смерть. Ребята забивают на технику безопасности, а начальство не особенно контролирует это; если годами уходишь в проходку, где, хотя относительно спокойно, но всегда есть опасность ЧП и травматизма, то чувство самосохранения у человека притупляется. Один раз в 2008 году, в подземки горы Расвумчорр, 12 горняков убило. Дескать, произошло самовозгорания, – а так заявили проверяющие, взрывчатки, которой готовились подрывать пласты; за год в Хибинах используют тысячи тонны промышленной взрывчатки – это целые грузовики. Парни в основном погибли от дыма и неопытности; они, перепугавшись, убежали не в сторону выхода с проходки и оказались в тупике.
Сами Хибины я знаю только изнутри – из проходки. Только когда в школе учился иногда ходил с друзьями в предгорья: мы жгли костер, пили водку и спали на траве пьяные. Не понимаю я туристов, которые по Хибинам толпами экстремально бегают с рюкзаками в любую погоду.

Как вологодские сменили питерских

К ОАО "Апатит" с девяностых годов имел отношение Ходорковский, но я в это дело особо не вникал – что и кому у нас принадлежит. Помню, что ближе к середине 2000-х мне платили сущие копейки – 10,000 рублей. Я тогда на некоторое время уехал в Заполярный, на горно-металлургический комбинат, и был удивлен тамошней зарплате – 50 тысяч рублей! Эскалаторщики и подрывники там чуть ли не бунты поднимали, если им начисляли на 10 тысяч меньше, чем в прошлом месяце. Потом и у нас на "Апатите" нормализовалось с зарплатами. Временно.
На "Апатите" в последние годы пошли изменения: вместо питерских и местных управленцев появились вологодские начальники из компании "ФосАгро", которая заполучила себе комбинат. Ставки горнякам срезали практически на треть и тенденция к их понижению сохраняется. Если не так давно я получал на карточку Сбербанка стабильную сотку, то сегодня мне переводят каких-то 80 тысяч рублей. Особенно эта политика ударила по подрывникам – их 120 тысяч в месяц ополовинили. Подрывники увольнялись, чуть ли не поголовно. Им что, рисковать за такие деньги?
С чем связана такая политика по зарплатам – я не знаю. Каждый год добыча апатита растер – железная дорога не успевает увозить составы на юг. Прогрессирует и качество переработка руды в концентрат для удобрения, что повышает доходы "ФосАгро". Но к рабочим вологодские хозяева относятся все хуже и хуже, а из других регионов к нам пришли фирмы-подрядки, которые тащат своих вахтовиков и гастарбайтеров. Благодаря этому у нас есть море желающих перейти на комбинат "Северо-западной фосфорной компании", а еще горняки и специалисты нанимаются на вахты в Сибирь и Монголию.
Когда конкуренты "ФосАгро" открыли комбинат СЗФК "Олений Ручей" (Автор – считается, что он курируется финансовыми кругами близкими президенту Путину), то нашлось достаточное количество пытающихся сменить место работы. Я оправил в СЗФК, как и множество других кировских и апатитских парней, десятки резюме и мне показалось, что наши письма, не читая, выкидывали в помойку. Отдел кадров у них был недоступен – там нет приемных часов, а прорваться лично нет возможности – охрана тебя не пустит. Как ныне там обстоят с этим дела – я не знаю (Автор – другие источники уверяют, что принимают всех, кроме имеющих судимость или судимых родственников). Но вообще в России устраиваться на горно-перерабатывающие предприятия стало труднее – офисные отгородились от рабочих системой электронных резюме и чоповцами.

Почему я уеду из Заполярья

Я не выбирал, где появиться на свет и родился в Заполярье. Мои родители перебрались в Мурманскую область в еще советские годы, завербовавшись на стройку. Тогда на Кольском полуострове люди делали сумасшедшие по тем временам деньги – за год зарабатывали на машину, получали длительные отпуска и имели северные льготы.
Теперь круг возможностей сузился: море, ГОКи, Кольская АЭС или контрактником в армию или флот. Комбинат стал единственной возможностью для меня получать нормальные деньги: купить квартиру, машину, содержать семью и платить алименты первой супруги. Если ты мужчина без образования или связей, то иди в "проходку", в забой или своди концы с концами на 20 тысяч рублей грузчиком или охранником в магазине – иных вариантов в Кировске и Апатитах нет. И в наших городах еще нормально, в отличие от поселков области не связанных с промышленностью. Плюс жизни у нас – например квартиру в Апатитах легко покупаешь за один миллион рублей.
Мои близкие родственники получили высшее образование и давно перебрались в Петербург и Москву: один в строительной фирме, а другой юрист. Интересная у них и работа и жизнь – это тебе не в погрузчике сидеть и делать каждый день одно и то же! Когда я рано или поздно накоплю достаточно денег, то уеду в более теплые края, чем Заполярье. Например, в Новгородскую область.

Арктические украинцы

Есть и такая публика, которая и сейчас переселяется к нам, в Заполярье. Когда грянула война на Донбассе, то у нас на комбинате была спущена сверху установка – брать украинцев без долгих проволочек. Правда многие из приехавших на этой волне в Апатиты и Кировск – это не были беженцы или шахтеры с Донбасса, а люди из других областей Украины, в том числе и из западных. Из-за такого подхода их далеко ни один местный горняк не шибко жалует: "наши места позанимали". На словах, конечно.
Да и о чем говорить – из-за экономического обвала и роста безработицы после Майдана и начала войны в Мурманской области оказалось множество украинских граждан. В 2014-2015 годах легковушки с украинскими номерами стояли, чуть ли ни в каждом дворе. И меньше их не становится, просто теперь их владельцы свои "жовто-блакитные" номера поменяли на российские ради удобства.
Выходцев с Украины всегда было много в Заполярье; моя мать родом с центральной Украины (отец – донской). Из-за войны я четвертый год не имею возможности проведать тамошнюю родню после поправок о пересечение границы российскими гражданами призывного возраста. Как будто на Донбасс русские поедут через Киев? И, по-моему, мнению – война на Донбассе уже в какой-то бесконечный бред и политические игры превратилась. Когда же это все кончится? Я бы лично туда рисковать жизнью добровольно не поехал бы даже ради их идеи, ни то, что за какие-то деньги.

Там где было серьезно – суровая Чукотка

Лучшее место, где я работал – это Чукотка. Добывающая компания принадлежала иностранцам; на Чукотке уже давно активны канадцы. Там благодаря современным технологиям и применению химических процессов добывают золото, залежи которого в советские годы были признанными нерентабельными. На месторождение малое содержание драгоценного металла – на тонну породы буквально пара грамм. Если взять ведро породы и промыть в лотке, то ничего глазом и не увидишь – одну грязь и камни. Само собой встречаются самородки, но это из области экзотики.
Вахта – это два месяца чукотского прииска без выходных, а потом два месяца отдыха. Работа не каторжная, но рутинная. В свободные часы делать нечего – вокруг: тундра, хмурое небо, огромные горы, сухой закон и телевизор. Травматизм был редкостью, но один вахтовик за несколько лет погиб. Некоторые мужики от скуки крутили амуры с женским персоналом – поварихами. Мне это не было интересно – дома жена и ребенок. Что неприятно – это состояние на душе в конце отпуска накануне самолета, когда ты понимаешь, что день-два и начнутся недели на прииске. Но на Чукотке время летело быстро, а за год мне на карточку перевели 1,350,000 рублей – хватило на покупку квартиры.
Жалею, что ушел из-за семьи. Вернуться на Чукотку, не вышло, так как по резюме на прииск не попасть; схема такая – сотрудник ушел, на его место другие вахтовики своего кандидата тянут. Вакансия изначально мне подвернулась по знакомству, когда парни из Мурманска устроили в компанию. По слухам сегодня на тот прииск налезло множество казахов, после того, как "контора" начала сотрудничать с казахстанскими золотопромышленниками.
Интересно, что в Мурманской области, которая геологически похожа на Колыму и Аляску, где огромные залежи золота, драгоценные металлы не добывают; или каменистые почвы у нас слишком тяжелые для этого, или есть другие причины (Автор – в регионе залежи обнаружены, но из-за дороговизны разработки их не трогают). Но слухи об кольском золоте в народе бытуют.
Максим Собеский