Мир, где доброта вменяется в обязанность.

Алла Боголепова об агрессивном принуждении к всеобщей доброте и языке упреков

10.10.2020, 08:43

https://www.gazeta.ru/comments/column/bogolepova/13314067.shtml

Bесь «золотой миллиард» бодро идет в направлении, заданном идеологией страны, которой больше не существует. Только теперь речь не об исключении из пионерской организации — речь об исключении из «человеческого общества».

Не страдаешь из-за бездомных животных? Не человек. Не поддерживаешь рублем или сакраментальной «чашкой кофе» благотворительные фонды? Не человек. Не борешься за права меньшинств? Не человек. Смеешь жить своей жизнью и постить в Instagram фоточки еды и семьи — не человек, потому что человек, который звучит гордо, не станет такого делать в то время, когда весь мир сражается за любовь, добро и демократию!

Никогда бы не подумала, что скажу это, но общество, в котором каждый сосредоточен на собственной жизни, начинает казаться мне более здоровым и жизнеспособным, чем псевдо-гуманный новый мир, в который нас загоняют сейчас.

Мир, где доброта вменяется в обязанность. Где интересы общества ставятся выше интересов личности. Где коллектив решает, что я должна чувствовать, о чем и о ком думать и что говорить. А говорить что-то надо, молчание — это теперь тоже безответственность, потому что у нас же есть интернет, а ты «в него ешь», хотя обязан четко выразить свою активную гражданскую позицию.

Понимаете, я бы хотела быть добрее. Как говорила Бриджит Джонс, «больше помогать людям и есть больше клетчатки». Но мне не нравится, когда меня пытаются сделать лучше пинками, упреками и грузом ответственности, которая, во-первых, для меня непосильна, а, во-вторых, все-таки не моя. Потому что, ну правда, я не отвечаю за чужое здоровье, чужие чувства и чужую жизнь.

И еще одна вещь. Не надо быть оракулом, чтобы понимать: ничем хорошим это насильственное «воспитание чувств» не закончится. Третий закон Ньютона и простой здравый смысл говорят о том, что чем больше от человека требуют, тем меньше в итоге получают. Он не станет лучше от упреков и манипуляций. Он станет злее и безжалостнее — как любой, на чьи плечи свалили то, что он не обязан тащить. И бунт этот будет такой силы, что от гуманизма и толерантности останутся жалкие клочки. И несовершенное общество, в котором мы жили до того, как перешли на язык упреков, покажется нам раем. Потерянным раем, населенным сосредоточенными на себе эгоистами, которые занимались своими делами и никого не трогали.