Почему пророчества экономистов не сбываются. Отрывок из книги «Экономика добра и зла»
https://openrussia.org/post/view/16786/
Чешский экономист Томаш Седлачек уверен, что в
экономике совершается прежде всего выбор между
добром и злом
Экономисты гордятся, что их наука — самая прикладная из
всех. Ее история — это последовательные попытки придумать
и применить инструменты, которые, если и не сделают всех
счастливыми, то, по крайней мере, сделают так, чтобы никто
не ушел обиженным. Чешский экономист Томаш Седлачек в
своей книге «Экономика добра и зла» оспаривает такое бытовое
понимание экономики. В центре его труда находятся
философские учения, религиозные догматы и поиски смысла
жизни. Седлачек уверен: экономика — это не наука о выборе
материальных благ при ограниченном количестве ресурсов.
В экономике совершается прежде всего выбор между добром и
злом. Истоки экономических решений на злобу дня нужно
искать решать при помощи поиска ответа на вопросы о жизни и
смерти, любви и ненависти, свободы и несвободы.
Открытая Россия с разрешения издательства
Ad Marginem публикует отрывок из книги Томаша
Седлачека «Экономика добра и зла. В поисках смысла
экономики от Гильгамеша до Уолл-Стрит».
Пророки нашего времени
Захоти мы найти пророков XX и XXI веков, искать их пришлось
бы среди экономистов. Сегодня именно они чаще всего
предвещают будущее и тем самым играют роль, исполняемую
в древнем мире оракулами. Трудность в том, что с
предсказаниями дела у них обстоят не очень хорошо, и
по-настоящему серьезные вещи они спрогнозировать не могут.
Люди об этом подозревают, но все-таки им верят. Почему,
собственно, экономистам так не везет? И может ли положение
когда-нибудь измениться?
В Древней Греции истина долгое время находилась в сфере
ответственности поэтов. Эпосы Гомера «Илиада» и «Одиссея»
были одними из многих источников возможных ответов на
вопросы: что такое человек? что собой представляют боги?
откуда взялись наши законы и почему они такие? Поведение
персонажей данных историй и поэтическая интерпретация их
поступков в значительной степени определяли общее мнение о
богах, людях и их взаимоотношениях. С приходом Фалеса
поиск истины перешел в ведение философов, а после
Аристотеля — ученых. Тем не менее поэтические и
прозаические повествования еще на протяжении тысячелетий
сохраняли авторитет в вопросе объяснения мира — вплоть до
XX века. В Чехословакии времен Первой республики
(1918-1938) самые популярные газеты публиковали
стихотворения и рассказы, а их авторы имели реальное влияние
на формирование общественного мнения. Но сегодня, похоже,
такие понятия, как ненаучность, субъективность или
повествование, стали почти ругательствами, которыми мы
очень быстро списываем со счетов значительную часть
возможных представлений о реальности. Нынче
привилегированное положение среди интерпретаторов
действительности занимают экономисты. Почему?
Последний по времени экономический кризис показал, что
экономисты предсказывать будущее попросту не умеют. Им не
удалось предугадать его приход и размах. Несмотря на то что
такие сбои случаются у экономистов достаточно часто, их
по-прежнему вынуждают делать предсказания или они сами
настойчиво продолжают их выдавать — в отличие от
представителей других общественных наук. Социологи,
политологи, юристы, психологи или философы не очень-то
спешат выступать в роли провидцев, в лучшем случае они
предлагают некое свое видение. Почему бы и экономике не
быть столь же сдержанной? Почему она с (не)точностью до
десятой доли процента дает оценки роста (падения) ВВП,
инфляции, безработицы и цен на квартиры? Во-первых, такие
прогнозы служат формированию спроса; во-вторых, экономика
демонстрирует заметные усилия, чтобы как можно больше быть
похожей на физику, точную науку о неодушевленных объектах,
которая, вероятно, ближе всех подошла к предсказанию
будущего.
Мы часто не можем объяснить прошлое, а хотим описать
грядущее. Философ Карл Поппер в своей книге «Нищета
историцизма» приходит к выводу, что объяснить причины
оставшихся в прошлом событий практически невозможно,
точнее, их «толкований» может быть сколько угодно. За
иллюстрацией ходить далеко не надо: экономисты, к примеру,
и по сей день не сошлись во мнениях о причинах Великой
депрессии 1929 года; впрочем, нет единого ответа и на вопрос,
почему она закончилась. Хотя сегодняшний кризис мы
испытали на собственной шкуре, нам все равно не удалось
понять, почему он произошел.
Прогнозы и самоаннулирующиеся пророчества
Первая большая — и вполне очевидная — трудность в том,
что невозможно предвидеть непредвидимое.
Здесь прямое противоречие. Если бы можно было заранее знать
события будущего, то оно не было бы непредсказуемым.
Внимательные свидетели происходящего (неважно, экономисты
они или физики) могут выявить тренд и экстраполировать его.
Но сами события, то, что произойдет в жизни, мы предсказать
не в состоянии. На основе некой придуманной нами модели
мы можем лишь предположить, что будет, но мир вокруг
нас — это не модель.
Для предвосхищения будущего у нас есть волшебное
заклинание: мы каждый раз произносим ceteris paribus,
что означает «при прочих равных условиях» или, по-другому,
«исходя из предположения, что ничего не изменится».
Кроме того, что это звучит как абракадабра, мы должны
признать, что реальность имеет тенденцию не быть ceteris
paribus. Вполне возможна ситуация, когда сотни тысяч
экономистов отслеживают влияние ошибочных параметров,
а тем немногим из них, кто указывает на релевантные величины,
никто не верит.
Более того, любой настоящий пророк несет с собой свое
проклятие. Вспомним лишь о не желающем пророчествовать
библейском Ионе, которого бросили в море, где его проглотил
кит. По велению Бога кит выплюнул Иону на берег через три
дня и три ночи, и провидец пошел в город Ниневия, которому
должен был предсказать гибель. Он неохотно предрек городу
темное будущее. Но — внимание — люди приняли его
предупреждение близко к сердцу (кто бы мог подумать?) и
покаялись. История имела счастливый конец для всех, но
только не для Ионы: ничего ведь не случилось!
Как раз потому, что информация, принесенная им, была
достоверна и люди ее учли, провозвестие не исполнилось,
город избежал уничтожения. И Иона чувствовал себя как царь
помешанных. Суть истории понятна: мы всегда недооцениваем
действительно хороших пророков.
Почему так происходит, прекрасно объясняет Нассим Талеб
в книге «Черный лебедь»: если бы кто-нибудь в 2001 году был
настолько хорошим аналитиком международных отношений и
экспертом по терроризму, что смог бы предугадать тип
подготавливаемого на США нападения и, более того,
разработать эффективные меры превентивной защиты и
убедить в их необходимости свое руководство, что бы тогда
было? Ничего, так как предоставленная им информация
позволила бы избежать исполнения предсказания. А любезный
наш (истинный) пророк в лучшем случае канул бы в
безвестность. В худшем — вошел бы в историю как
разжигатель войны, пессимист и самый бесполезный
регулятор всех времен. Ведь из-за него мы, с целью
обеспечения безопасности полетов, должны были бы
много лет разуваться в аэропортах и проходить крайне
унизительный контроль.
Принцип «самоаннулирующегося пророчества» в том, что если
оно «истинно», то чаще всего не исполняется. Если мы
способны проблему предвидеть, то она вообще не должна
возникнуть. Этот принцип полностью противоположен
известной из общественных наук концепции
«самоисполняющегося пророчества». Но фокус в том, что мы
никогда не знаем, какой из этих двух принципов возобладает.
Иногда предупреждение приносит с собой то, от чего оно
предостерегало, а иногда, наоборот, до его исполнения дело
не доходит. Если кто-нибудь, заслуживающий доверия, начнет
в спокойное время кричать «кризис, кризис!», то он может
вызвать психологический эффект снежного кома и тем самым
способствовать приходу кризиса. Или наоборот, предотвратит
его тем, что обратит внимание на происходящее, и люди
изменят свое поведение. Проблема в том, что заранее
неизвестно, с каким из этих пророчеств мы имеем дело.
Если речь зашла о провидцах, то вполне вероятно, что будущего
не знает и Сам Бог, иначе теологи не спорили бы об этом по сей
день. Похоже, самым правдоподобным является вывод
Альфреда Уайтхеда, одного из самых известных философов и
теологов (а также математиков) прошлого века, по словам
которого будущее попросту радикально открыто, в том числе и
для Бога. Если бы Он знал, что Адам и Ева отведают запретный
фрукт, с чего бы Ему гневаться? Пророчества Ветхого Завета
были не детерминистическим взглядом в будущее, а скорее
предупреждением и стратегическим вариантом возможного
развития событий, требующим прежде всего определенной
реакции их участников. Если она была правильная, пророчество
не исполнялось. Таким образом, будущее не может быть ни
оптимистическим, ни пессимистическим, а только мистическим.
Блеск и нищета футуризма
Если бы мы действительно могли знать будущее, захотели бы
мы его знать? Полюбили бы мы кого-нибудь, если бы точно
знали, что через несколько лет будем его или ее ненавидеть?
Разве мы не должны быть благодарны неизвестности за
многое из того, что с нами происходит? Вспоминается
прекрасная сцена из романа Дугласа Адамса «Автостопом по
галактике», когда философы вышли на забастовку, так как
гениальный компьютер должен был скоро и однозначно решить
проблемы «жизни, Вселенной и всего остального», и
мыслители начали бояться, что потеряют работу.
Аналогично дело обстоит и с неопределенностью. Разве
существовали бы биржи, если бы люди заранее знали, что будет
с ценами? Сколько денег (как много миллиардов долларов)
было инвестировано в исследования будущей динамики цен
на нефть? Кто угадает, будет богат. Несмотря на это,
«попадание в яблочко» остается простой случайностью.
Разумеется, каждый желает знать, какая лошадь придет первая.
Но если бы это было известно, то ипподром можно было бы
тотчас закрыть. Мы часто недовольны тем, что будущее от нас
закрыто, но именно благодаря этому мы переживаем много
прекрасных моментов.
Очевидно, что ничего хорошего в знании грядущего нет.
Не лучше было бы оставить будущее будущему и
сосредоточиться на том, что «здесь и сейчас»? Ни в коем
случае! Мысли о завтрашнем дне есть conditio sine qua поп
человеческого бытия. Без будущего жизнь не имеет смысла.
Без него смысла не имеет и настоящее. Как пишет один из
крупнейших чешских философов Ладислав Гейданек,
«взгляд вперед, в ближайшее и самое отдаленное будущее
необходим для правильного видения настоящего, чей истинный
смысл проявляется в контекстах, приходящих и только
ожидаемых». Если мы хотим понять сегодняшний день,
то необходимо заглянуть как в прошлое, так и в будущее,
— сам по себе он никакого смысла не имеет.
Мы сталкиваемся с радикально открытым будущим и пытаемся
как-то решать свои судьбы. Апостолы непрерывного роста и
пророки экономического Армагеддона располагают одной и
той же статистикой. Одним экспертам, в соответствии с их
природой, она дает надежду, у других же, наоборот, ее отнимает.
Седлачек Т. Экономика добра и зла // Переводчик Павел Табачникас — М.: Ad Marginem, 2016
Читайте также
Комментариев нет:
Отправить комментарий